В который раз

Вечером мистер Викс снова вызвонил меня, и я стою и оглядываюсь на коридор. Я оставил свет на кухне зажженным. После смерти старушки этот дом сделался совсем пустым и старым. Когда мистер Викс не звонит, я всем, кого только знаю, пишу про своего мальчика. Некоторые письма каждый раз ворочаются, а тот народ, что отвечает, пишет, что никому не известно, куда он мог убежать. Мне все кажется, что он воротится ночью, когда меня не будет, потому я и оставил свет на кухне зажженным и теперь шагаю на выход.

Снаружи все так же холодно, и катышки снега сыплются мне на шапку, падают за воротник. Слышу, как свиньи с хрюканьем бегут из хлева — решили, что я вышел их кормить. Надо бы задавать им корму получше, чем их обычное варево, но покуда я не узнаю, что мой мальчик цел и невредим, не стану этим заниматься. Говорил я ему не ходить и не смотреть. Говорил, что свиньи визжат, просто потому как я никого из них не режу. Они завсегда визжат, когда рады. Но он решил пойти и посмотреть, а потом куда-то сбежал.

Я очищаю щеткою лобовое стекло и забираюсь в кабину снегоуборщика. Виниловые сиденья холодные, но мне так нравится. Обивка как следует начищена. Сбоку, как обычно, лежит баллонный ключ. Я взвешиваю его на руке, ложу обратно. Включаю разбрасыватель соли, опускаю плуг и еду расчищать горную трассу.

[ ... ]